Понизов вперился в торжествующих экспедиторов.
— Почему не вывозите?! — грозно потребовал он объяснения.
Оба экспедитора насупились.
— Мы согласились на проведение идентификации останков, да! Мы сделали это нарушение. Этого очень ждали в республике. Но проводить репатриацию без официального разрешения не имеем права. Такого разрешения мы пока не получили.
— И не получите! — не удержался Понизов.
Эстонцы, обескураженные, переглянулись.
— Нет, мы добьемся, — возразил Валк. — Мы всё делаем по процедуре.
Понизов взъярился:
— Ребята, вы здесь уже чертову уйму времени. И, сколько могу судить, едва ли не все дни тратите на хождения по инстанциям. Много вам наразрешали?!
— Нет, — признали эстонцы. — Но теперь, когда мы получим ходатайство от правительства республики…
— Вы что, вообще не въезжаете, в какие игры играете?! — не сдержался Понизов. — Впрочем, как угодно. Ездите, хлопочите. Хлопотуны! Через годик-другой, глядишь, добьетесь.
— Но мы не можем без разрешения! — едва не в отчаянии выкрикнул Валк. — Это незаконно… Если только?
Валк и Вальк, не сговариваясь, с умоляющими лицами подступились к председателю поссовета, намекающе закивали на печать.
Понизов демонстративно стряхнул печать в ящик стола:
— Ребята, не нахальничайте! Чем мог, помог. И так подставился сверх меры.
Удрученные «экспедиторы», признавая его правоту, отступились. Но внезапно вмешалась Гусева.
— Что ж, — горько произнесла она. — Видно, и впрямь каждый отмеряет меру по себе.
— Да поймите, упрямая женщина! — вскричал задетый за живое Понизов. — То, чего вы требуете, это действительно не уровень поселкового главы. И почему на самом деле, если сами эстонцы не желают нарушать чужой закон, я должен идти против собственного государства и подставлять голову?
— А почему свою голову подставил главврач больницы Понизов? — отчеканила Гусева, подрагивающим, неожиданно молодым голосом. — Его-то дело вообще была сторона. А он вступился и погиб.
Николай от неожиданности поперхнулся.
— Что значит, погиб? Умер на рабочем месте. Сердце износилось, и — взорвалось. Пуф!
— Да! Взорвалось, — насмешливо подтвердила Гусева. — А отчего? От мины? Снаряда?
Генеральному секретарю Организации Объединенных Наций.
Я обращаюсь к ООН и ко всему цивилизованному миру с просьбой помочь народам Эстонии, Латвии и Литвы, по отношению к которым русские оккупанты применяют жестокое насилие и которые поэтому могут погибнуть. Я объявляю аннексию Балтийских государств, осуществленную в 1940 году, грубым нарушением международных законов и фальсификацией свободного волеизъявления порабощенных народов. Спасите эти народы от полного уничтожения и дайте им возможность свободно решать свою судьбу… Пусть Эстония, Латвия и Литва станут свободными и независимыми государствами.
К. Пятс. Подпись. Отпечаток пальца. Из обращения к Генеральному Секретарю ООН, написанного в заключении.
Год 1956
Июньским утром, во время производственной планерки, в кабинет исполняющего обязанности главврача Понизова вошли двое. Оба в гражданском. И хотя они еще не представились, по смурным неприветливым лицам, по поджатым губам, по особому скрипу полов под коваными башмаками стало ясно, откуда они. Рабочее оживление сменилось тревожным ожиданием.
— Оперуполномоченный Хромов, — шедший впереди махнул краешком красного удостоверения. — Вы главврач?
— Исполняющий обязанности, — подправил Понизов.
— Необходимо побеседовать.
— Но у нас совещание, — напомнил Понизов несколько растерянно.
— Так прервите!
Стальная нотка в его голосе подействовала на приглашенных завораживающе. Не дожидаясь указания главврача, все поднялись и тихонько, мелким шагом потрусили к выходу.
Помещение в минуту очистилось. Крепышок, сопровождающий Хромова, выпроводив последних, остался у двери.
Хромов бесцеремонно сел на угол стола.
— В вашей больнице содержался бывший президент Эстонии Константин Пятс.
— Пациент Пятс умер.
Хромов нетерпеливо кивнул.
— Комитет государственной безопасности располагает информацией, что в Прибалтику переданы и готовятся к пересылке на Запад письма Пятса антисоветского содержания.
Понизов продолжал внимательно слушать.
— По нашим сведениям, эти письма написаны в период пребывания Пятса в вашей больнице, — отчеканил Хромов.
Напряжение на лице Понизова спало.
— Это невозможно.
— Сведения точные!
— Это исключено! — повторил Понизов с облегчением. — Пациент Пятс попал в больницу совершенно изможденным, в состоянии сильнейшей депрессии. Находился до своей смерти короткое время. На виду, не имея ни бумаги, ни карандаша… Это исключено физически и фактически. Если такие письма и существуют, то отправлены ранее: из мест заключения или из эстонской психбольницы.
— Органы не ошибаются! — внушительно напомнил Хромов.
По лицу Понизова проползла злая ухмылка, Хромова рассердившая.
— Органами проделана определенная работа, — сообщил он значительно. — Сопоставлены сроки, перепроверены контакты. Всё сходится на том, что письма переправлены именно в период пребывания Пятса в психбольнице.
— Но это нелепо! Опросите медперсонал, больных, что находились рядом. Пройдитесь по нашим палатам, в каждой по шесть-восемь человек. Сами убедитесь, насколько ваши подозрения беспочвенны!
Зрачки Хромова сделались злыми и — грозными.
— Здесь не обсуждается, мог или не мог враг нашей родины Пятс писать свою антисоветчину в вашей больнице. Я хочу знать — как он это сделал и кто был его пособником! Почему лечащим врачом была назначена судимая за измену Родине? Вот и спелись.
Понизов побледнел.
— Врач Гусева имеет боевые награды! — проникновенно произнес он. — Она, если знаете, реабилитирована!
Увидел, что слова эти в глазах комитетчиков цены не имеют. Поспешил увести разговор в другую сторону.
— И вообще, Гусева числилась лечащим врачом лишь номинально. Фактически врачебный надзор за пациентом Пятсом осуществлял я лично!
Хромов закивал — с показным недоумением.
— Это любопытно, — обратился он к безмолвному напарнику. — У главврача других дел нет, как вести с антисоветчиком душеспасительные беседы?
— Обязанность врача-психиатра лечить душевнобольных, в том числе направленных судом. Душеспасительные, как вы выразились, беседы — то же самое лечение. Еще Авиценна!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});